Иоанн Кронштадтский
Иван Ильич Се?ргиев
Рождение:	19 (31) октября 1829(1829-10-31) село Сура, Архангельская губерния
Смерть:	20 декабря 1908 (2 января 1909)(1909-01-02) (79 лет) Кронштадт
Почитается:	в Русской Православной Церкви
Канонизирован:	в 1964 году — РПЦЗ в 1990 году — РПЦ
В лике:	праведных
Главная святыня:	мощи под спудом в Иоанновском монастыре на Карповке в Санкт-Петербурге
День памяти:	19 октября[1] и 20 декабря по юлианскому календарю

Иоа?нн Кроншта?дтский (настоящее имя Иван Ильич Се?ргиев; 1829, Сура, Архангельская губерния — 1908, Кронштадт, Санкт-Петербургская губерния) — священник Православной Российской Церкви, митрофорный протоиерей; настоятель Андреевского собора в Кронштадте; член Святейшего правительствующего синода с 1906 года (от участия в заседаниях уклонился), член Союза русского народа. Проповедник, духовный писатель, церковно-общественный и социальный деятель право-консервативных монархических взглядов (крайне негативно оценивался официальной пропагандой в СССР^[2][3]).

Тезоименитство — 19 октября (по юлианскому календарю) — перенесение мощей Иоанна Рыльского.

Погребён в основанном им Иоанновском монастыре на Карповке (Санкт-Петербург).

Канонизирован в лике праведных Русской Православной Церковью заграницей 19 октября (1 ноября) 1964^[1]; впоследствии, 8 июня 1990 года^[4], — Русской Православной Церковью (святой праведный Иоанн Кронштадтский).

Память совершается 20 декабря по юлианскому календарю (в Русской Зарубежной Церкви — также 19 октября^[1]).

Биография

Происхождение и родные

Родился 19 октября 1829 года в селе Сура Пи?нежского уезда Архангельской губернии, был первенцем в бедной семье. «За слабостью здоровья»^[5] был крещён в доме в день своего рождения и наречён в честь преподобного Иоанна Рыльского.

• Дед (по отцу) — Михаил Никитич Сергиев, родился в 1779 году, священник Сурского прихода^[6]. Другие предки в роду отца были священниками на протяжении по меньшей мере 350 лет^[7]. В документах среди церковнослужителей Пинежского уезда упоминаются Яков Сергиев (1687) и Михаил Сергиев (1755—1756)^[8].
• Крестный — Иоанн Кунников^[9].
• Отец — Илья Михайлович Сергиев, родился 13 июля 1808 года, окончил уездное Духовное училище, после чего вернулся домой и всю жизнь служил дьячком Никольской церкви села Сура, около которой и был похоронен. По словам самого Иоанна, родитель его «умер рано, 48-и лет, в 1851 году»^[6].
• Дед (по матери) — Власий Порохин, дьячок Сурской церкви^[10].
• Крестная — Дарья (вероятно тетка Иоанна по отцу), дочь священника Сергиева (вероятно, его дед)^[9].
• Мать — Феодора Власьевна, урождённая Порохина. Родилась 8 февраля 1808 года. Венчалась 22 июля 1828 года. В браке имела шестерых детей, четырёх мальчиков и двух девочек, из которых выжили трое. Скончалась в Кронштадте от холеры, на 63-м году жизни^[10][11][12]. Над её могилой в Кронштадте построена часовня-усыпальница, восстановленная в 2008 году^[13].
• Братья — Никита и Василий — умерли в младенчестве; Иван — умер от чахотки в 18 лет^[6].
• Сестра — Анна Ильинична Фиделина, вышла замуж за дьякона Сурского прихода Василия Фиделина. Их старший сын, Иван Васильевич Фиделин, переехал в Кронштадт и стал личным секретарем отца Иоанна Кронштадтского; в 1892 году издал его собрание сочинений^[6].
• Сестра — Дарья Ильинична Малкина, вышла замуж за крестьянина деревни Горской Семена Малкина. В Суре проживает её внучка, Любовь Алексеевна Малкина, 1920 года рождения, внучатая племянница Иоанна Кронштадтского^[14][15].

Учёба

В 1839 году поступил своекоштным воспитанником в Архангельское приходское училище, к окончанию которого был первым учеником. Перешёл в Архангельскую духовную семинарию, окончил её в 1851 году вторым учеником и за успехи был в том же году отправлен учиться на казенный счет в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1855 году со степенью кандидата богословия, защитив работу «О Кресте Христовом в обличении мнимых старообрядцев»^[11][16].

Семья

Был женат, но детей не имел; согласно его «Краткому житию» в официальном изданиии Московского Патриархата, супруги «приняли на себя подвиг девства»^[16][17]. Его супруга — Елизавета — дочь протоиерея кронштадтского Андреевского собора Константина Несвицкого. Первое официально составленное (по благословению священноначалия Русской Зарубежной Церкви) «Житие» (1964) говорило, что «брак о. Иоанна <…> был только фиктивный, нужный ему для прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов.»^[18]

Супруги воспитывали, как своих детей, двух дочерей сестры Елизаветы Константиновны, Анны — Елизавету и Руфину. Последняя впоследствии вышла замуж за мичмана Николая Николаевича Шемякина, получив от о. Иоанна в приданое 6.000 рублей золотом^[19]. Руфина Шемякина записала проповеди последних лет жизни о. Иоанна и в 1909 году издала 2 книги о своих дяде и тёте^[20].

Судя по записям личного дневника о. Иоанна, его супруга с половины 1870-х стала проявлять ревность, подозрительность и даже враждебность по отношению к нему^[21]; запись в дневнике в 1883 году свидетельствует, что «домашние» о. Иоанна не говели (даже на первой неделе Великого поста) и выказывали «неуважение к постановлениям церковных»^[22].

В конце жизни Елизавета Константиновна перенесла тяжелую операцию, после которой лишилась ног^[23]. Скончалась 22 мая 1909 года, отпевал её епископ Гдовский Кирилл (Смирнов), похоронена в ограде Андреевского собора^[24].

Служение

Хотел принять монашество и поступить в миссионеры, чтобы проповедывать христианство народам Сибири и Америки. Но увидев, что жители столицы «знают Христа не больше, чем дикари какой-нибудь Патагонии»^[25], он решил остаться здесь. После рукоположения был направлен в Кронштадт — место административной высылки ассоциальных личностей и многочисленных нищих и чернорабочих^[25]. В Кронштадте о. Иоанн «стал посещать лачуги, землянки и бедные квартиры. Он утешал брошенных матерей, нянчил их детей, пока мать стирала; помогал деньгами; вразумлял и увещевал пьяниц; раздавал все свое жалованье бедным, а когда не оставалось денег, отдавал свою рясу, сапоги и сам босой возвращался домой в церковный дом»^[26]. Это привело даже к тому, что одно время его жалование выдавалось не ему, а его жене^[26].

10 декабря 1855 года в кафедральном соборе Петра и Павла в Санкт-Петербурге епископом Ревельским Христофором (Эмаусским)^[27], викарием Санкт-Петербургской митрополии, был посвящен во диакона, а через день, 12 декабря, хиротонисан во иерея к Андреевскому собору Кронштадта, в котором и прослужил 53 года, до самой кончины^[28].

С 1857 года — законоучитель Кронштадтского городского училища; с 1862 года преподавал Закон Божий в местной классической гимназии — в течение последующих 25 лет^[29].

Его новаторское отношение к своим пастырским обязанностям, выражавшееся, в частности, в чрезвычайной эмоциональности его проповедей (как говорили очевидцы, он нередко на них обливался слезами), встречало в 1860-е годы непонимание и неодобрение у других клириков собора, в котором он был тогда только 3-м священником, а также школьного начальства^[30].

Согласно его личному дневнику, первый случай того, что было воспринято им как исцеление больного по его молитве, произошёл 19 февраля 1867 года, когда он сделал запись: «Господи! Благодарю Тебя, яко по молитве моей, чрез возложение рук моих священнических исцелил еси отрока (Костылева). 19 февр. 1867. <…>»^[31][32]

С 1875 года — протоиерей; c 1894 года — настоятель Андреевского собора; c 1899 года — митрофорный протоиерей.

С самого начала своего служения занимался частной благотворительностью, с 1880-х расширил её: основал «Дом трудолюбия» (работный дом с мастерскими), школу для бедных, женскую богадельню, детский приют. Богослужения в приходах Петербурга, совершаемые им по приглашению купечества, временами вызывали трения с местным духовенством, а также недовольство петербургского митрополита Исидора (Никольского).

Вопреки принятой тогда в Российской Церкви практике, ввёл общую исповедь (в таинстве покаяния), призывал к частому приобщению Святых Таин (в России того времени распространено было обыкновение приобщаться дважды или даже единожды в год, великим постом).

Состоял почётным членом в Свято-Князь-Владимирском братстве.

Всероссийская известность

В 1870-е рекламой особых духовных дарований протоиерея Сергиева в масштабах Кронштадта занималась^[33] Параскева Ковригина^[34]; после цареубийства 1 марта 1881 года она перенесла свою деятельность в Санкт-Петербург.

20 декабря 1883 года в столичной газете «Новое время» Алексея Суворина было напечатано от имени ряда частных лиц «Благодарственное заявление»^[35], которое, по мнению составителей «Жития» о. Иоанна («Журнал Московской Патриархии», 1990), явилось «началом всероссийской известности кронштадтского священника»^[36].

К началу 1890-х гг. получил такое почитание в народе, что всюду в России, где только становилось известно о его приезде, заранее собиралось множество людей; вокруг него собирались толпы и буквально рвали его одежду (один раз жители Риги разорвали его рясу на куски, каждый желая иметь у себя кусочек^[26]).

Ежегодно, с 1891 года, ездил к себе на родину в Суру; все поездки, как пишет игумен Иоанн (Самойлов)^[37], описаны: спустя несколько дней в местных газетах появлялось подробное описание визита: его встречали многотысячные толпы народа, создавая трудности для обеспечения перемещения и безопасности^[38].

Благотворительная деятельность

Рост известности и почитания Иоанна Кронштадтского привели к тому, что ему стали жертвовать большие денежные суммы — лично и почтовыми переводами. Крупные суммы (до 50 тыс. рублей)^[25] жертвовал отец Иоанн на строительство и поддержание благотворительных учреждений, школ, больниц, монастырей и храмов, жертвовал в благотворительные общества в том числе других конфессий (татарам, еврееям). О своей благотворительности отец Иоанн говорил так: «У Бога нет ни эллинов, ни иудеев. У меня своих денег нет. Мне жертвуют и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Поэтому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу»^[39]. Секретарь отца Иоанна говорил, что за июнь 1895 г. им было послано по почте различным просителям 25 тысяч рублей, не считая личных жертв из рук в руки, сумму которых никто не знал, даже сам отец Иоанн^[25].

С другой стороны, известность о щедрости Иоанна Кронштадтского привлекала к нему огромное число просителей — от простых нищих до богатых купцов, пришедших в отчаяние из-за критической ситуации (банкротство, проигрыш в карты и т. п.). Передвигался по Кронштадту отец Иоанн в сопровождении целой «армии» нищих, которым он раздавал милостыню дважды в день — утром и вечером. Перед раздачей толпа нищих распределялась на десятки, каждому из которых давался рубль, который далее разделялся на 10 человек^[40]. Этой суммы — 10 коп. утром и 10 коп. вечером — хватало, чтобы найти дневное пропитание и оплатить ночлег. Чем более он раздавал деньги, тем более ему жертвовали^[26]. По разным источникам, через руки отца Иоанна проходило от 150 тысяч^[26] до миллиона рублей в год^[25][41].

В 1891 году построил в родной ему Суре, представлявшей группу из 16 деревень, расположенных как по реке Пинеге, так и её притоку Суре, каменную приходскую церковь; в другой части села основал женский монастырь (Иоанно-Богословскую женскую общину)^[42].

К 1890-м в Кронштадте сложилась местная индустрия по обслуживанию значительного потока паломников, приезжавших в надежде на встречу с Иоанном. Ввиду физической невозможности уделить внимание всем желающим, Иоанн был вынужден нанять штат сотрудников (женщин-секретарей), ведавших отбором посетителей; в итоге, неизбежно, вокруг него сложился своеобразный бизнес, причём некоторые его секретари, беря себе в карман мзду за возможность визита, «сколотили себе небольшой капитал и снискали гнев тех, кто обращался к ним за содействием»^[43].

У одра умирающего Александра III

8 октября 1894 года прибыл одновременно с королевой эллинов Ольгой и великой княгиней Александрой Иосифовной^[44] (по инициативе последней^[45][46]) в Ливадию к умирающему императору Александру III. В годовщину спасения царской семьи в 1888 году, 17 октября, служил литургию в Ореанде, затем, прибыв во дворец, причастил императора Святых Таин; 20 октября, в последние часы жизни императора, помазал его тело елеем из лампады^[47], после чего, по просьбе умирающего, возложил свои руки на его голову^[48]. Пребывание у одра умирающего царя способствовало дальнейшему росту его популярности в обществе. В то же время, после смерти Александра III о. Иоанн более не приглашался к императору и императрице.

По мнению исследователя Надежды Киценко, основанному на записях в его личном дневнике^[49], пребывание в Ливадии (а также публикация в печати состоявшегося, согласно изложению самого о. Иоанна, между ним и царём диалога^[50]) сделало о. Иоанна неуязвимым для имевших до того место критики со стороны священноначалия и попыток усмирить его; кроме того, оно окончательно сформировало политическое мировоззрение о. Иоанна, в котором самодержавие было абсолютным религиозно-политическим идеалом.

На коронации Николая II

14 мая 1896 года в Успенском соборе Московского Кремля, среди некоторых иных лиц белого духовенства, принимал участие в служении литургии, которая последовала сразу по совершении обряда священного коронования императора Николая II императрицы Александры Феодоровны^[51].

Посещения Москвы

Бывший с сентября 1894 года слушателем Московского университета, почитатель отца Иоанна Н. Ястребов, будучи в эмиграции опубликовал свои воспоминания о регулярных (в среднем не менее одного раза в месяц) посещениях Москвы Иоанном Сергиевым в тот период, — которые всегда проходили в будничный день (в пределах одного дня, без ночёвки). Прибывал в Москву утренним скорым или курьерским поездом Николаевской дороги; его приезд всегда держался в секрете, а допуск в храм (всегда домовый или иногда монастырский), где он имел служить (всегда со своим псаломщиком Пельдсом), был только по билетам^[52]. На вокзале его встречала в карете (и с отдельной коляской для Пельдса) вдова-купчиха Софья Яковлевна Бурхард, заведовавшая посещениями Сергиева в Москве, и чины жандармской полиции; с вокзала он сразу ехал в ту или иную церковь для служения литургии; потом посещал знакомых, больных (по списку Бурхард); отбывал из Москвы более торжественно и публично чрез парадные комнаты Николаевского вокзала^[52].

Хозяин дома, который посетил Иоанн Сергиев (обычно в частных домах он совершал водосвятный молебен по особому чину: значительно сокращённому и с добавлением своих собственных молитв), после «чаю» («стол, богато и красиво уставленный всякими яствами»^[53]) передавал ему при прощании в конверте некоторую сумму денег, количество которых, по свидетельству Ястребова, никогда не интересовало о. Иоанна, хотя он никогда не отказывался от платы (Ястребов писал, что знал лиц, вручивших ему за посещение 500 руб и тех, кто давал 5 руб)^[53]. Проезд из Кронштадта в Москву и обратно в отдельном купе (130 руб) оплачивался тем лицом, которое специально приглашало его и к которому в таком случае делался первый визит после церковного богослужения; карета (30 руб) оплачивалась богатой вдовой статского советника Марией Павловной Дюгамель^[53] († 10 сентября 1907), у которой в особняке на Никитском бульваре он всегда обедал и немного отдыхал. К служению литургии обычно приглашались те или иные лица из московского духовенства, но неизменно — протоиерей Благовещенской, что на Житном дворе в Кремле, церкви (не сохранилась) Николай Константинович Лебедев^[54].

На обед в доме Дюгамель, дружба с которой восходила к дням юности Сергиева, когда она помогала ему материально^[55], обычно (если не было строгого поста) подавались рыбные закуски: селёдка, сёмга, отварная белуга и икра; мясного, за исключением бульона из куриных потрохов, он не ел ничего; из вина выпивал 1—2 рюмки «Елесеевского» хереса «Золотой кораблик» — по рекомендации самого Елисеева^[55]. За чашкой кофе в гостиной Дюгамель неизменно читал газету «Московские ведомости», тогдашний редактор которой Владимир Грингмут, пользовался его одобрением и уважением за крайне правую редакционную линию^[55].

Образ жизни

Посещал общественные мероприятия и торжества, напр., открытие фабрик^[25]. Поздним вечером, нередко после полуночи о. Иоанн возвращался домой в Кронштадт. В период Великого Поста отменял ежедневные поездки в Петербург, но, после посещения квартир в Кронштадте, принимал исповедь в Андреевском соборе. Поскольку было большое число желающих попасть к нему на исповедь, она была очень продолжительной и часто длилась с часу или двух дня до двух часов ночи, а иногда отец Иоанн исповедовал до самой утренней службы. Сильно утомившись к одиннадцати вечера, он прерывал исповедь на полчаса, чтобы проехаться в коляске по свежему воздуху и восстановить силы, после чего снова возвращался в собор и продолжал исповедь. Не редко в течение дня не имел возможности подкрепиться пищею надлежащим образом. Не имел личного времени. Спал очень мало, не всегда даже 3-4 часа. В таком режиме он жил ежедневно в течение нескольких десятилетий^[56][57].

Внешний облик

Отец Иоанн Кронштадтский был среднего роста, движения были порывистыми и резкими, был очень бодр для своего возраста и выглядел не по годам молодо, «на лице светилась обычная приветливая улыбка»^[58].

По мнению его почитателей и агиографов, «самый внешний вид отца Иоанна был особенный, какой-то обаятельный, невольно располагавший к нему сердца всех: в глазах его отображалось небо, в лице — сострадание к людям, в обращении — желание помочь каждому»^[59].

Многие «самовидцы» отмечали у о. Иоанна его голубые «пронизывающие насквозь собеседника» глаза^[60]: «Батюшка взглянул на меня каким-то особенным взглядом, который в редкие минуты мне удавалось наблюдать у него, — какой-то, если можно выразиться, потусторонний взгляд. Зрачки исчезали, и точно голубое небо смотрело из глаз, казалось, что и Батюшка исчезал и только один этот взгляд оставался»^[61].

Из рассказа одного бывшего пьяницы, который после взгляда о. Иоанна перестал пить: «Я стал у кареты, отворил ему дверцы, сам стараюсь держаться попрямее… Потом взглянул ему в глаза, а глаза то его смотрят на меня не то гневные, но глубокие без конца, чем дальше смотришь, тем глубже и горят таким огнем, что мне стало жутко. Я за голову схватился, не в шапке мол я: так страшно стало. Разгневался батюшка видно. Потом видно смиловался. — „Зачем ты, голубчик, пьешь?“. Вот с тех пор я не пью»^[25].

Ряд авторов отмечали^[62][63][64] дорогую одежду отца Иоанна^[65]; а также то, что он передвигался по России (кроме Москвы) в министерском салон-вагоне, стоимость которого оплачивала принимающая сторона.

Дорогую одежду некоторые лица ставили в вину отцу Иоанну. Однако, по свидетельству очевидцев, он не заказывал её себе^[63][66], и принимал лишь для того, чтобы не обидеть даривших лиц, искренно хотевших чем-либо отблагодарить его или услужить ему.

Личный дневник

С 14 декабря 1856 года вёл дневник^[67], который хранится в Российском государственном историческом архиве^[68] и который впервые был использован в исследовании (2000) профессора университета штата Нью-Йорк в Олбани Надежды Киценко (q.v.). Содержание записей дневника, отражающего личные переживания и мысли Иоанна, отличают крайняя самокритичность и «даже откровенно негативный» к самому себе тон^[68].

В первые десятилетия своей пастырской деятельности, судя по записям в дневнике, Иоанн испытывал и болезненно переживал чувство сословной приниженности^[69]; его психологическое неприятие среды бедняков и нищих обусловливалось его собственным социальным происхождением, которое тяготило его^[70].

Общественно-политическая деятельность

В 1903 году, вместе с епископом Волынским Антонием (Храповицким), выступил с осуждением кишинёвского погрома (их совместно подписанное «Слово о кишиневских событиях» (Кишинев, 1903, и Одесса, 1903) распространялось еврейскими обществами), чем навлёк на себя гнев и негодование со стороны крайне правых^[71].

Приветствовал создание Союза русского народа (монархической организации, основанной в 1905 году, и впоследствии ставшей крупнейшей в Империи), а в 1907 году вступил в него рядовым членом, написав в заявлении: «Желая вступить в число членов Союза, стремящегося к содействию всеми законными средствами правильному развитию начал Русской государственности и русского народного хозяйства на основах Православия, Неограниченного Самодержавия и Русской Народности, — прошу зачислить меня как единомышленника». 15 октября 1907 года, за год и 2 месяца до кончины, был избран пожизненным почетным членом Союза; участвовал в мероприятиях, организовываемых «союзниками», выступал на монархических собраниях и крестных ходах^[72].

Был известен как большой подвижник и популяризатор трезвеннического движения в Российской Империи. Являлся, в частности, почётным членом и жертвователем «Казанского Общества Трезвости», издававшего массовыми тиражами «Слова отца Иоанна Ильича Сергеева против пьянства» и другие его проповеди и обращения.

Отношение к Льву Толстому

С начала 1890-х всё резче критиковал популярного и влиятельного в обществе писателя графа Льва Толстого^[73].

Писатель Лев Толстой разработал религиозную систему пантеистического характера^[74] («Бога Творца нет; я — часть Бога»)^[75], имевшую, по словам прот. Иоанна Восторгова ряд противоречий^[76], и изложил её в опубликованных им сочинениях^[77]. Также он стал резко критиковать, «хулить» священное писание и православную церковь. В результате чего 20-22 февраля 1901 года определением святейшего синода № 557 был отлучён от общения с нею.

Толстой отвергал учение о божественности Христа, догматы о троичности Божества, об искуплении, о непорочном зачатии и воскресении из мертвых. Вслед за отвержением главных догматов писатель подвергает критике все учение Церкви: о сотворении мира, о мире духовном…

В «Ответе Синоду» (1901) Толстой писал: «То, что я отрекся от Церкви, называющей себя Православной, это совершенно справедливо». «Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю грубым… колдовством». В «Обращении к духовенству» (1902) Толстой писал: "…Есть ли в христианском мире книга, наделавшая больше вреда людям, чем эта ужасная книга, называемая «Священной историей Ветхого и Нового завета»?

Отец Иоанн обличал Толстого в проповедях, им также было написано более 20 статей в защиту православного вероучения, среди них "Ответ пастыря церкви Льву Толстому на его «Обращение к духовенству»(СПб.,1903), «О душепагубном еретичестве графа Л. Н. Толстого»(СПб., 1907, 4-е изд.), «В обличение лжеучения графа Л.Толстого. Из дневника» (СПб., 1910).

Отец Иоанн критиковал Толстого, в частности, за то, что последний «извратил весь смысл христианства»^[78], «задался целью… всех отвести от веры в Бога и от Церкви»^[79], «глумится над Священным Писанием»^[80], «хохотом сатанинским насмехается над Церковью»^[81], «погибает вместе с последователями»^[82]. Считал, что учение Толстого усилило «развращение нравов»^[83] общества, что его писаниями «отравлено множество юношей и девиц»^[84], что толстовцы «испровергают Россию и готовят ей политическую гибель»^[85].

Предсказывал ему «лютую» смерть: «Смерть грешника люта. И смерть его — Толстого — будет страхом для всего мира. (Конечно, это скроют родные.)» — писал Иоанн Кронштадтский в дневнике 1907—1908 года^[86]. Это предсказание исполнилось, по словам И. К. Сурского, описывающего в своей книге неофициальную версию смерти Льва Толстого^[87].

Болезнь и кончина

Впервые серьёзно заболел в декабре 1904 года; 3 января 1905 года над ним, по его просьбе, причтом Андреевского собора было совершено таинство елеосвящения, которое проходило при большом стечении народа вокруг дома о. Иоанна^[88].

Последние 3 года страдал «мучительной болезнью мочевого пузыря»^[23] (последнее, возможно, связано с ранением в паховую область, нанесенным ему, согласно некоторым свидетельствам, в одном из домов, куда его пригласили якобы для молитвы над больным, о чём отец Иоанн попросил своих спутников никому не рассказывать «чтобы не было погромов»^[89]). Ежедневно приобщаясь Святых Таин; последнюю литургию совершил 9 декабря 1908 года^[90]; в последние дни Святые Дары ему приносили ежедневно в дом.

Скончался в Кронштадте 20 декабря 1908 года, в 7 час. 40 мин. утра, на 80-м году жизни; не оставил духовного завещания и каких-либо денежных сбережений^[91].

Погребение

Заупокойные службы в Андреевском соборе возглавлял епископ Гдовский Кирилл (Смирнов); присутствовали местные военные чины, в частности дальний родственник почившего — командир Кронштадтского порта контр-адмирал Иван Григорович.

22 декабря тело было доставлено из Кронштадта на санях по льду в Ораниенбаум, далее в траурном салон-вагоне — на Балтийский вокзал. В Петербурге по пути следования процессии были расставлены усиленные наряды полиции; у вокзала, который был полностью оцеплен, «полиции масса»^[92]. Чрез градоначальника Драчевского последовало повеление процессии идти мимо Зимнего дворца, по набережной^[93]. В Иоанновский монастырь на Карповке тело было доставлено около 20 час. 30 мин., после чего начался парастас, совершённый епископом Архангельским и Холмогорским Михеем (Алексеевым), духовным чадом почившего.

23 декабря, в 5 часов утра, по распоряжению полицеймейстра полковника Галле, доступ народа в храм был прекращён; корреспонденция газеты «Московские ведомости» из Петербурга, гласила: «<…> В 9 часов утра, 23 декабря, начинает съезжаться в Иоанновский монастырь духовенство. Вокруг обители и в храме довольно пустынно: богомольцы сюда впускаются только по особым пригласительным именным билетам от игумении Ангелины, без которых полиция не пропускала даже духовенство… И вместо вчерашней религиозно-возбужденной толпы народной, рвавшейся на поклонение праху возлюбленного пастыря, виднеются лишь избранные и официальные лица… Наблюдается также чрезмерное обилие полицейских чинов, равных почти по численности приглашенной публике… Обидно было это безлюдье у гроба пастыря-народолюбца <…>»^[94]. Заупокойную литургию и последующее отпевание возглавил митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) в сослужении архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) и иных архиереев, с сонмом духовенства; надгробное слово в конце литургии, вместо запричастного стиха, произнёс свойственник почившего протоиерей Философ Орнатский; пред отпеванием слово также сказал митрополит Антоний (Вадковский)^[95].

Усыпальница

Отец Иоанн, согласно его воле и с Высочайшего соизволения^[96], был похоронен в храме-усыпальнице, который он устроил для себя в крипте Иоанновского монастыря на Карповке. Храм был освящен по его желанию в честь небесных покровителей его родителей — святого пророка Илии и святой царицы Феодоры^[97] лаврским благочинным 21 декабря^[90], на следующий по его кончине день.

См. также статью: Иоанновский монастырь (Санкт-Петербург).

Критика в литературе и печати

По мнению исследователя Н. Б. Киценко, повесть Н. С. Лескова «Полунощники», вышедшая в свет в конце 1891 года, была жестокой сатирой как на самого о. Иоанна, так и его окружение^[98].

После издания Высочайшего манифеста 17 октября 1905 года и последовавшей либерализации цензуры, в русской прессе стали печатать негативные статьи и карикатуры на Иоанна Кронштадтского, порой носившие непристойный и насмешливый характер^[99]. Возмущенные такого рода публикациями его почитатели хотели учредить общество для защиты отца Иоанна от нападок прессы, но проект Устава общества не был утвержден митрополитом Антонием (Вадковским)^[100].

Некто В.Протопопов на основе критических газетных публикаций про Иоанна Кронштадтского написал пьесу «Чёрные вороны», вызвавшую «шумное одобрение» критически настроенной печати и негодование верующей части русского общества, расценившей пьесу как кощунственную и клеветническую. В «благонамеренной печати» появился ряд статей против «Черных воронов». Ситуацию осложняло то, что актёры в пьесе выполняли ряд «подлых и возмутительных» жестов и действий помимо программы. Благодаря деятельности и приезду в Петербург епископов Саратовского Гермогена (Долганёва) и Орловского Серафима (Чичагова) показ пьесы был прекращён^[101].

Лейб-хирург Н. А. Вельяминов, проведший вместе с о. Иоанном в Ливадии последние дни жизни императора Александра III так оценивал о. Иоанна и отношение к нему императора в книге, изданной в эмиграции в 1920 году: «Ливадия дала мне тоже достаточно материала для наблюдений над этим бесспорно недюжинным священником. Думаю, что это был человек по-своему верующий, но прежде всего большой в жизни актёр, удивительно умевший приводить толпу и отдельных более слабых характером лиц в религиозный экстаз и пользоваться для этого обстановкой и сложившимися условиями. Интересно, что отец Иоанн больше всего влиял на женщин и на малокультурную толпу; через женщин он обычно и действовал; влиять на людей он стремился в первый момент встречи с ними, главным образом, своим пронизывающим всего человека взглядом — кого этот взгляд смущал, тот вполне подпадал под его влияние, тех, кто выдерживал этот взгляд спокойно и сухо, отец Иоанн не любил и ими больше не интересовался. На толпу и на больных он действовал истеричностью тона в своих молитвах. Я видел отца Иоанна в Ливадии среди придворных и у смертного одра государя — это был человек, не производивший лично на меня почти никакого впечатления, но бесспорно сильно влиявший на слабые натуры и на тяжело больных. Потом, через несколько лет, я видел его на консультации больным в Кронштадте, и это был самый обычный, дряхлый старик, сильно желавший еще жить, избавиться от своей болезни, и нисколько не стремившийся произвести какое-либо впечатление на окружавших. Вот почему я позволил себе сказать, что он прежде всего был большой актер…»^[102].

Почитание и канонизация

Почитался весьма широко как великий молитвенник, чудотворец и прозорливец уже при жизни^[104]. В 1880-е из среды его почитателей обособилась группа фанатичных поклонников, получившая наименование иоаннитов, которые почитали его за воплотившегося вновь Христа (что расценивалось как разновидность секты хлыстов^[105]; были признаны Святейшим Синодом как секта 12 апреля 1912 года^[106]); сам о. Иоанн их отвергал и осуждал^[107], но само её наличие создавало в определённых кругах скандальную репутацию^[108]. Значительная часть покаявшихся иоаннитов в 1919 году были приняты митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским) в общение с Церковью, а Патриарх Тихон утвердил их общину в Ораниенбауме, рукоположив её члена Алексия Вяткина в 1923 года во священника^[109].

По случаю кончины о. Иоанна последовал рескрипт^[110] императора Николая II от 12 января 1909 года на имя митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского), во исполнение которого святейший синод издал определение от 15 января того же года. В нём, в частности, предписывалось творить ежегодное «молитвенное поминовение»^[111] протоиерея Иоанна Сергиева в день его кончины, а в текущий год — в сороковой день по смерти: «28 сего января совершить в Иоанно-Богословском^[112] г. С.-Петербурга женском монастыре, месте погребения почившего, заупокойную литургию, а после оной, по прочтении высочайшего рескрипта, полным составом святейшего синода панихиду по усопшем.»^[113].

Определённую роль в распространении почитания Иоанна Кронштадтского в русском зарубежье сыграл Яков Илляшевич, более известный под псевдонимом Сурский.

Распоряжение председателя архиерейского синода митрополита Антония (Храповицкого) (Русская Зарубежная Церковь) от 28 сентября/11 октября 1929 года предписывало в связи с 100-летием со дня рождения «великого молитвенника земли русской, праведника о. протоиерея Иоанна Сергиева» совершить 19 октября 1929 года литургию и «молитвенное поминовение в Бозе почившего о. Иоанна Кронштадтского»^[114].

Впервые вопрос о канонизации Иоанна Сергиева в Русской Зарубежной Церкви был поднят в ноябре 1950 года бывшим графом А. А. Соллогубом, выступившим с инициативой подать прошение от мирян митрополиту Анастасию (Грибановскому) рассмотреть вопрос о канонизации на проходившем тогда в Нью-Йорке Архиерейском соборе РПЦЗ (первом на территории США)^[115]; Архиерейский Собор в ответ на прошение благословил создать при Архиерейском Синоде комитет по увековечению памяти о. Иоанна Кронштадтского, состоящий из духовенства и мирян под председательством архиепископа Брюссельского и Западноевропейского Иоанна (Максимовича). 2 января 1951 года, после панихиды по о. Иоанне в Вознесенском соборе Нью-Йорка, Соллогубом был прочитан доклад, в котором перечислялся ряд случаев чудотворений по молитвам о. Иоанна Сергиева; доклад заключался призывом: «Да будет канонизация о. Иоанна Кронштадтского символом воскресения великой России, Русской Православной Церкви и всего русского народа.»^[116] Ожидалось, что решение о прославлении может быть принято архиерейским собором РПЦЗ в октябре 1953 года; однако, собор решил отложить канонизацию до времени, когда возможно будет созвать Поместный собор всей русской церкви^[117].

В июне 1964 года в Нью-Йорке Собор епископов РПЦЗ постановил : «1. Признать праведного отца Иоанна Кронштадтского Божиим Угодником, причисленным к лику Святых, в земле Российской просиявших; 2. Совершить торжественное прославление его 19 октября сего года в день памяти преп. Иоанна Рыльского, имя которого он носил от крещения; <…>»^[118] Послание митрополита Филарета (Вознесенского) (первоиерарх РПЦЗ с 27 мая того же года) от 1 ноября 1964 года по случаю прославления о. Иоанна подчёркивало правомерность такого акта и призывало «русских православных людей», вне зависимости от юрисдикции, прибегать к молитвенной помощи святого угодника^[119].

Был прославлен РПЦ для общецерковного почитания 8 июня 1990 года^[4][120] на Поместном Соборе РПЦ, на котором также был избран на Патриарший престол митрополит Ленинградский Алексий (Ридигер).

31 октября — 2 ноября 2009 года в Санкт-Петербурге прошли торжества, посвященные 180-летию со дня рождения и 100-летию со дня его кончины, в которых приняли участие представители 144 храмов всего мира, ему посвященных; малой планете № 16395 было присвоено имя «Иоанн Праведный»^[121][122].

Мощи праведного Иоанна Кронштадтского покоятся под спудом в Иоанновском монастыре на р. Карповке; здесь же находятся известная икона святого Иоанна с его епитрахилью и его облачения. Частица епитрахили имеется также в Троице-Измайловском соборе Санкт-Петербурга, в иконе, являющейся точным списком с монастырской иконы. Также в Ферапонтовом монастыре находится фелонь отца Иоанна^[123], в которой он совершал там богослужения в 1906—1907 гг.

Сочинения

На базе проповедей и дневниковых записей слагались многочисленные религиозно-учительные сочинения Иоанна Кронштадтского; центральное место среди них занимает «Моя жизнь во Христе, или минуты духовного трезвления и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге» (1894).

При его жизни также были изданы:

• Полное собрание сочинений, СПб., 1890—1894.
• О блаженствах евангельских, СПб., 1896.
• Беседы о Боге-Творце и Промыслителе мира, СПб., 1896.
• Мысли о различных предметах христианской веры и нравственности, СПб., 1897; 2 изд. 1899.
• Слова и поучения, произнесенные в 1896, 1897 и 1898 гг., СПб., 1897-98.
• Несколько слов в обличение лжеучения графа Л. Н. Толстого, М., 1898.
• Правда о Боге, мире и человеке, Кронштадт, 1899.
• Богопознание и самопознание, приобретаемые из опыта, СПб., 1900.
• Правда о Боге, о Церкви, о мире и о душе человеческой. Из нового дневника. Размышления православного хрестианина, М., 1900.
• Благодатные мысли о небесном и земном, СПб., 1901.
• Христианская философия, СПб., 1902.
• Мысли христианина, СПб., 1905.
• Путь к Богу. СПб., 1905.
• Созерцания и чувства христианской души, СПб., 1905.

Примечания

Литература

1. Сурский И. К. Отец Иоанн Кронштадтский — жизнеописание в двух томах.
2. Алабовский М., священник. Великий пастырь русского народа. (Блаженной памяти о. Иоанна Кронштадтского). Киев, 1909.
3. Животовский С.В. На Север с отцом Иоанном Кронштадтским Очерки и ил. С. В. Животовского. — СПб.: Худож. типо-лит. А.?К. Вейерман, 1903.
4. Свящ. А. Семенов-Тян-Шанский. Отец Иоанн Кронштадтский. — Изд-во им. Чехова, Нью-Йорк, 1955.
5. Игумения Таисия. Записки. Беседы с отцом Иоанном Кронштадтским. СПб, 2002.
6. Митрополит Вениамин (Федченков). Святой праведный Иоанн Кронштадтский. СПб, 2005.
7. Кронштадтский пастырь М., 2002. Вып. 1. — подробно о родословной о. Иоанна Кронштадтского
8. Санакина Т. А., сост. (ГААО), «Из родословной семьи Сергиевых: Иоанн Ильич Сергиев (Кронштадтский) и его семья», Наш храм, 2002, № 2, 2-3.
9. В. В. Антонов, А. В. Кобак. Святыни Санкт-Петербурга. Историко-церковная энциклопедия в трех томах. СПб.: Издательство Чернышева, Т.1, 1994. — 288 с., Т.2, 1996. — 328 с., Т.3, 1996. — 392 с., ил.
10. Святой праведный Иоанн Кронштадтский. М.: Издательство «Благовест». 2009, 352 с.
11. Святой праведный Иоанн Кронштадтский. Воспоминания самовидцев. М.: Издательство «Отчий дом». 2004, 783 с., составители: Орнатская Т. И., Балакшина Ю. В., Ильинская Т. Б., Споров Б. Ф.

Ссылки

• Категория:Изображения:Иоанн Кронштадтский
• Автобиография
• Краткая биография на сайте ortho-rus
• Св. прав. Иоанн Кронштадтский Дневник «Моя жизнь во Христе»
• Св. прав. Иоанн Кронштадтский. Книги, Житие, Фотографии, Чудеса, Паломнику, Евангелие с Толкованием Св. прав. Иоанна Кронштадтского